lomoti: рецензии

«Вернуть первоначальный смысл донельзя опошленным и оскверненным понятиям дружбы, товарищества, любви, Гарсиа Мракес уверен, что можно. Необходимо лишь одно – чтобы к духовному возрождению мировой цивилизации приложили усилия абсолютно все. Старый революционный лозунг: «Когда народ един – он непобедим», приобретает новое звучание в наше неспокойное время».И вот я нашла своего друга, как раз тогда, когда проходила акция помощи Дальнему Востоку Первого канала. Я читала книгу, не выключая при этом телевизор, тк средство от рекламы туда же шли — в фонд помощи. И душа моя лечилась от невидимого сообщества людей, но такого реального в ползущих вверх цифрах на экране сумм для нуждающихся, и от этой книги, к которой был дважды мой заход. Первый меня оттолкнул из-за «упорной перестановки одних и тех же имен» в книге. Второй - был не уровне популяризации автора, памяти и внимания к книге — как так, люди сближаются, порой навсегда, когда узнают, что любимая книга у них одна и та же — «Сто лет одиночества», а я не знаю — почему? «Власть одиночества и одиночество власти – главные темы моих романов, рассказов и повестей» . Я рада, что я правильно поняла автора. Век - 100 лет — Сто лет одиночества — жизненный путь человека без любви; большая семья не всегда защищает его от одиночества. Любовь — чувство, предназначенное кому-то, прежде всего, дается для ее обладателя — открыть в себе все то, что дано Всевышним. Не знавшие любви, не знают себя. «Человек не может стать личностью и тем более развиваться как личность, не вступив на свой собственный, данный ему Всевышним путь». Родители дают понять нам, что такое остов человека, его стержень. И только от нас зависит, как мы будем развивать свое око и слух, чтобы узнать это посредством именно своей жизни, обстоятельств. Две линии, две стороны человека в книге берут свое начало от отца и сына, обозначенные их именами, а не от двух родословных людей, соединившихся для семьи. Мать, ее имя, здесь не передается никому, - только в конце ее жизненного пути, - и является, своего рода, весами, показывающими насколько отклоняются от нормы эти две стороны - «скромный ум и решительный трагизм» семьи. «Норма — это идеал». Идеалом для человека является мать, она видит и знает то, что только предстоит понять человеку. Гарсиа Маркес «безмерно любил свою мать и ни с кем не был так искренен, как с ней». Это чувство бьется колоколом в книге и дает понять о себе каждому читающему. Роль Урсулы, матери, «выбранное судьбой для жестоких испытаний» - самое главное в книге; для меня она совесть, маяк, путь…Внимательный, думающий читатель обязательно «копнет собственную душу» и задаст себе не один вопрос, вызванный мыслями автора. Нужно ли человеку « бродить в поисках пути к великим изобретениям цивилизации» или радоваться «счастью в собственном мире простых вещей»? Хотим ли мы понять человека, зачастую близкого, у которого «избыток проницательности» и от этого он сторонится людей, так как видит их насквозь? Ведь он сам бы рад избавиться от такого редкого качества, но Всевышний избрал его видеть больше, чем другие. Одиночество его удел. Это одна из форм одиночества, а в книге их множество. Меня поразило «соседство» реальности и ирреальности происходящего. Как будто автор хочет оторвать нас от земли и показать, что мы - ведомые — ничего нам не принадлежит, даже эта минута… Я еще не встречала такого произведения, где почти отсутствуют диалоги, но насыщенность действия, сюжета, если так можно выразиться, очень высока. Проникаешься в судьбу каждого персонажа. Мне стало больно, что «потерянным в начале начал», узнавшим «плач от любви — самого древнего плача в истории человечества», «приговоренного к ста годам одиночества, не дано повториться на земле». Заканчивая так книгу, автор дает нам урок.Человек, совершая важный в жизни поступок, помни, его отголосок может колокольным звоном «пройтись» по будущему поколению твоей семьи!

Двенадцать переизданий в США. Перевод на шестнадцать языков мира. Статус «культовой книги» и безмерная любовь читателей по всему свету. Это всё – о тоненькой книжке Джима Доджа (доктор изящных искусств, профессор университета в штате Айова, а до этого кем он только не был: например, профессиональным карточным игроком, пастухом и лесорубом и так далее) со смешным названием «Какша». Итак, в глухой американской глубинке (край суровый, лишённый всяческой романтики, да и откуда ей здесь взяться?) живёт большой оригинал дедушка Джейк, хранитель секрета изготовления алкогольного напитка с жизнеутверждающим названием «шепот смерти». Индеец, научивший Джейка варить это расширяющее сознание чудо, утверждал, что «шепот смерти» продлевает жизнь едва ли не до бесконечности. А ещё с Джейком живёт двухметровый внук Кроха, любимое занятие которого – возводить заборы: «Если нечего загораживать, то можно ведь от чего-то отгородиться». Кроме этого, где-то по соседству обитает дикий кабан Столбняк, регулярно на эти заборы покушающийся. А потом Кроха и Джейк случайно находят утку Какшу, которая со временем вырастет до размеров небольшой собаки, пристрастится к «шепоту смерти», полюбит кинотеатры под открытым небом, но так и не сможет летать…Вот такая странная история, больше похожая на сказку для взрослых (есть в книжке словечки и фразы не для тех, кому «до шестнадцати», но до чего же они здесь хороши!). Маленькая «Какша», написанная языком, чем-то напоминающим книги Ричарда Бротигана и О.Генри, полна очарования, гармонии и свободы. И магия книги совсем не в описываемых чудесах, а в неизъяснимой притягательности, которая делает «Какшу» ни на что не похожей.А главное всё-таки в том, что книжка эта оставляет необычайно жизнелюбивое послевкусие. Что-то такое очень волшебное делает «Какша» с головой, после чего мир начинает казаться чуть легче и прекраснее… Мало какой книжке это удаётся…